Субъект свободы

В своей книге во второй главе Аленка Зупанчич исследует тему «субъекта свободы», сопоставляя взгляды Канта и Лакана на эту проблематику.

Субъект у Канта

У Канта субъект практического разума «расколот». С одной стороны, он — часть природы, подчинен всем законам причинности и не обладает непосредственным знанием своего «Я» (это «тотальное целое», как в зеркале, достигается лишь абстракцией). С другой стороны, субъект способен действовать по закону, который выводится не из природы, а задаётся разумом. Решая антиномию свободы, Кант вводит различие «явления – вещь в себе»: в эмпирическом мире всё детерминировано, но в разуме (в ноуменальном мире) возможен свободный выбор. У Канта субъект - это не просто эмпирическое «я», а трансцендентальный субъект – носитель «чистой мысли» (то «Я думаю», которое всегда следует за восприятием), лишенный конкретных качеств. О нём нельзя сказать ничего эмпирического: он лишь необходимая предпосылка для самого факта мышления. Именно это «трансцендентальное Я» («сверхчувственный» субъект) существует в разрыве между природной причинностью и автономной волей. Субъект Канта – это прежде всего субъект долга. Его личность задаётся не желаниями и склонностями (как у животного), а отношением к моральному закону. Кант пишет: «долг есть необходимость [совершения] поступка из уважения к закону», и «моральный поступок… определяется только разумом и представлением о практическом законе (который и делает волю доброй)». Иными словами, идентичность субъекта определяется не тем, что ему приносит удовольствие, а тем, что он делает «просто потому, что должен».

Этика по Канту

Иммануил Кант радикально порвал с утилитарной традицией этики блага. В кантовской этике нравственный закон автономен и не связан ни с преимуществом, ни с личным счастьем субъекта. Кант категорически различает действия «по склонности» (из-за желания счастья) и «согласно долгу» (из-за уважения к нравственному закону). Главным принципом здесь становится категорический императив: действуй так, чтобы максима твоего поступка могла бы стать всеобщим законом. При этом моральный закон для Канта – данность разума, независимая от эмпирических целей, и он не предписывает конкретных благ. Кант подчеркивает, что этика, ориентированная на счастье, вносит внешние (внеморальные) мотивы в волю субъекта и потому является гетерономной, тогда как моральная воля должна определяться автономно, изнутри себя. Волевое начало воли у Канта – это автономия: «свободная воля есть сама себе законом», следовательно моральный поступок оценивается не по результатам (счастью), а по мотиву уважения к долгу. Из этой позиции у Канта действительно «приоритет правильности над благом», а долг предстает как основной нравственный феномен. Кант сознательно противопоставляет свой подход утилитарной этике: его главное требование – «долг следует исполнять» – не связано с максимизацией блага, и «моральный закон» не диктует ни одного конкретного счастья. В результате для Канта добродетель и счастье расходятся: хотя добродетель вознаграждается идеей блага, «моральный поступок не гарантирует счастья» и не ставит его своей целью.

Субъект у Лакана

Лакан тоже считал субъекта расщепленным. Эго (moi) – это лишь образ «целостности» в зеркале, иллюзия осознанного «Я». За этой иллюзией стоит «субъект» (sujet), разорванный между разными регистрами. Субъект у Лакана никогда не совпадает с зеркальным «я»: он, по сути, бессознательная кинетическая негативность, которую невозможно захватить внутри эго. Если представить «я» в зеркале, то истинный субъект всё время оказывается вне поля полного самосознающего взгляда. Лакановский субъект всегда «в другом месте» – его истина лежит за пределами сознательного «я», в языке, в Другом. Он возникает как результат воздействия Означающего и Реального: каждый знак (слово) представляет субъекта лишь для другого знака. Лакан использует символ “$” (субъект с чертой) для подчеркивания того, что субъект желания никогда не является совершенным «Я» – он постоянно обеднен, «забаррен» (barred). Желание, которым живет субъект, по Лакану всегда связано с утратой и нехваткой. Как отмечает сам Лакан: «Желание есть отношение бытия к недостатку; этот недостаток – это недостаток самого бытия, через который существует сущее». Проще говоря, субъект Лакана – это «manque-à-être», желающая нехватка, а не цельная сущность.

Свобода субъекта у Канта

Для Канта свобода – это способность действовать по закону, не зависящему от эмпирических мотивов. Свобода проявляется не в произвольном выборе чувственных удовольствий, а в автономии воли. Кант учит, что разум есть автономен и сам устанавливает моральный закон. «Рациональная воля должна считаться автономной, то есть автором закона, который сам себе предписывает». Категорический императив – это как раз закон автономной воли. Кант называет свободу «каузальностью разума в определении воли»: свобода – это способность направлять свою волю согласно требованиям разума. При этом свобода понимается отрицательно: она заключается в отстранении от природной детерминации. Если в эмпирическом мире всё тленно и подчинено нуждам, то с точки зрения морали возможно так: «в непостижимом ‘разумном’ мире» свободный агент «делает что-то своими собственными выборами», даже когда в чувственном мире действует необходимость. Это и есть разрешение парадокса: внешне человек кажется природной причинно-детерминированной машиной, но над уровнем явлений у него есть свобода, скрытая в чистом разуме.

Свобода субъекта у Лакана

У Лакана свобода связана прежде всего с верностью собственному желанию. Лакан утверждал, что «единственное, в чём субъект может быть виноват – это отступить от своего желания». Иначе говоря, чувство вины возникает, если человек предаёт своё желание. Этическая установка Лакана формулируется как «не отказывайся от своего желания» (фр. ne pas céder sur son désir). Для Лакана свобода – это не произвол и не банальное удовлетворение потребностей. Свобода проявляется в способности выдержать встречу с Реальным, которое неудовлетворимо и невозможно символизировать. Свободный акт – это тот редкий поступок, который вырывается из повседневного порядка (символического), изменяет субъекта и его положение. Как сформулировал Славой Жижек по Лакану: акт создает такой момент, когда «абсолютная свобода совпадает с безусловной необходимостью». Это означает: истинная свобода обретает себя именно в бескомпромиссном действии, ставящем под сомнение существующий порядок, даже если это требует больших жертв и противоречит приземленной логике полезности.

Общие черты и различия у Канта и Лакана на вопрос свободы субъекта

У Канта и Лакана субъект никогда не представляется гармоничной цельной личностью. Оба признают, что субъект «расщеплен»: Кант говорит о разделении на феноменальное (детерминированное) и ноуменальное (свободное), а Лакан – о разделении между эго и бессознательным, между означающим и реальным. В обоих случаях «я» остается лишь поверхностным образом, а истинный субъект скрыт в разрыве и «погребён» в отсутствии: либо это разрыв между двумя мирами (Кант), либо «manque-à-être» (Лакан). Свобода у обоих мыслителей связана с выходом за пределы природы, интересов и пользы. Кантовская свобода – это автономия воли, подчиненной не выгоде, а требованию долга. Лакановская свобода – это логика желания, «которой всё равно до законов природы, того, «как идёт мир» или «силы обстоятельств»». То есть и там, и там субъект отказывается от утилитарного расчёта в пользу чего-то «более реального»: Кантовского – категорического императива, и лакановского – собственного желания. И у Канта, и у Лакана свобода понимается как этическая позиция, а не как позитивный набор возможностей. Они оба критикуют представление о свободе как простом удовлетворении своих желаний или как возможности жить «радостно» ради пользы. Для них свобода связана с тем, что невозможно свести к общей пользе. Кант говорит, что моральный поступок не определяется желанием счастья, а Лакан – что этическая стойкость не даст банального наслаждения, а вынесет субъекта перед лицом реального (и вины). Общая мысль: свобода и субъект всегда сопряжены с истинным разрывом, с отрицанием простого сугубо-чувственного блага, – и это делает их этическими категориями, а не прагматическими.

Главное различие – в формулировках свободы и характера субъекта. У Канта свобода – это автономия разума и служение всеобщему закону. Субъект свободы Канта – субъект закона: он давший себе сам универсальный закон (категорический императив). Здесь упор на долг, на разумность действия независимо от личных склонностей. Закон у Канта воспринимается как трансцендентный императив (абсолютное требование разума). У Лакана свобода мыслится через желание и акт. Субъект свободы Лакана – субъект собственного желания: он ответственен перед своим желанием, «виноват» лишь в том, что отступил от него. У Лакана акцент на верности себе, на этическом жесте «захвата» воли силой Реального, а не на подчинении внешнему закону. Право и долг у Лакана – не данность разума, а то, что выводится из структуры бессознательного: из «Другого» и цепочек означающих. В итоге Кант мыслит свободу через категорический императив – закон как данность разума, а Лакан – через этический акт и требование «не отказываться от желания». У Канта субъект свободы – это прежде всего субъект закона, у Лакана – субъект желания. Закон у Канта идет от самопорождения разума, а у Лакана – является структурной частью бессознательного и зрит внутренний разрыв означающего.